В любви и бизнесе как на войне – слышали об этом? В том смысле, что за свой успех нужно бороться, причем постоянно, свое счастье необходимо выгрызать. И конкуренты будут и там, и там, в достаточном количестве. Но также и в любви, и в бизнесе есть место для доверия, помощи, поддержки. Или нет? Эту-то дилемму и пришлось решать нашему сегодняшнему герою, Владу.

Передо мной сидит мужчина – молодой, серьезный и, это сразу видно, амбициозный. Такая уверенность в себе всегда нравится женщинам. Вот только успешен ли он? И пусть Влад не обижается, ведь это ключевой вопрос нашей истории.

– Да на что мне обижаться, я ведь сам мог бы задать себе этот вопрос. И задавал. Думаю, каждый мужчина периодически спрашивает сам себя о чем-то таком. Каждому ведь хочется быть успешным. И дело здесь не в деньгах, доме, машине и других возможностях, которые эти деньги дают. Дело в статусе, почете, уважении, в том числе и в самоуважении. Хочется быть состоявшимся.

И как раз для того, чтобы состояться, мы, мужчины, делаем многое: учимся, делаем карьеру и тратим на все это кучу своего времени, сил, нервов, здоровья. А еще – постоянно учимся, развиваемся, стремимся к чему-то новому. Без этого успеха просто не достичь, хоть какого-то. Если бы я, сын простых российских иммигрантов без копейки за душой, просто сидел на месте, то не поступил бы в колледж, не устроился на перспективную работу, не дослужился бы там до замначальника отдела.

– Могу только поаплодировать вам, Влад. Амбициям, напору, талантам, труду

– Спасибо, прям захваливаете. Но каких-то успехов я и правда достиг, да? К слову, успехи – это не только про труд, но и про риск. Почти всегда и почти в любой сфере бизнеса. Особенно если ты не простой исполнитель, а принимаешь решения, которые на что-то влияют. Да и простому исполнителю, чтобы выбиться наверх, приходится, как минимум, проявлять инициативу, а это ведь тоже в каком-то смысле риск.

– Но как раз вы-то, получается, рисков и не боялись?

– Ну как не боялся – просто я понимал, что без них часто просто не обойтись. Ну и, наверное, немного привык рисковать. А если говорить точнее и цветистее, то принимать бизнес-решения с определенной долей риска. Это было частью моей работы как замначальника и вошло чуть ли не в привычку, когда я занялся инвестированием.

– Инвестированием? И во что инвестировали? В акции?

– В стартапы. Сразу по двум причинам. Во-первых, за перспективными проектами будущее: какой-то из них точно выстрелит и принесет прибыль. Во-вторых, обычно это что-то растущее, и у тебя есть чувство, что ты развиваешься вместе с ним, а если такой проект еще и принесет пользу или станет глобально известным, ты будешь знать, что стоял у его истоков. А это очень приятное чувство, которое дорогого стоит.

– Сейчас скажу банальщину, но рисковать нужно с умом. В бизнесе важно понимать, что делаешь.

– Согласен на все сто. Именно поэтому я с самого старта подходил к вопросу инвестирования очень серьезно. Прежде чем вкладывать деньги, я учился, как и куда их правильно вкладывать.

Тем более что бюджет у меня был не резиновый, а совсем даже наоборот – довольно скромный. А то я так сказал: «инвестировал в стартапы», что можно подумать, что я вкладывался в десятки проектов. Нет, счет шел на единицы. Да максимальное количество проектов, в которые я инвестировал одновременно, доходило до четырех. И это были скромные проекты с переменным успехом. Два затонуло, но еще два были успешно запущены и проработали какое-то время, что позволило мне «выйти в ноль» в своем финансировании.

– А что это были за стартапы, в которые вы вкладывались? В какие сферы бизнеса вы инвестировали?

– Да почти все из них были из сферы IT, ну или тесно с ними связанные. Во-первых, потому, что я считаю эту сферу действительно перспективной: за IT будущее, все бизнесы сегодня так или иначе представлены онлайн, куча новинок тоже там. Во-вторых, потому, что лично мне интересна эта сфера. Я всегда старался следить за нею, сколько позволяло время и образование.

Да я даже все курсы по инвестированию проходил онлайн. И как раз там и познакомился с Доном. Он был моим преподавателем на курсах, а потом стал кем-то вроде ментора, советчика, а со временем и хорошим приятелем. Нет, я бы даже мог назвать его другом.

Вот Дон, он был «с головой» в инвестировании. Занимался им плотнее и основательнее. И успешнее. Он действительно мог учить, и не только начинающих инвесторов. Ну и вкладываться тоже мог, ведь финансовую подушку накопил довольно приличную. Поэтому я и решил подключить Дона к одному своему проекту.

– Кстати, а как ваша жена относилась ко всему этому инвестированию?

Вклады в семью

Я неслучайно сформулировала вопрос именно так. И «всем этим» я не пыталась как-то задеть Влада. Я лишь хотела подчеркнуть, что другие могут относиться к инвестированию далеко не так серьезно или положительно, особенно когда оно не приносит ожидаемой кучи денег.

И оказалось, что я попала в точку. Потому что Кира, жена Влада, явно не разделяла страсти своего мужа к инвестированию. На этом фоне у них с завидной регулярностью возникали разногласия, которые со временем только усиливались.

– В любой семье всегда будут какие-то разговоры о деньгах: чаще или реже, но будут. Потому что мы всегда думаем о материальном – просто кто-то меньше, а кто-то больше. Нет, я не говорю о том, что я не такой и не думаю о деньгах, для меня они тоже важны, я всегда хотел их зарабатывать и побольше.

Вопрос в том, для чего зарабатывать. И для кого. Ну и еще нужно четко понимать, что заработать можно только если ты работаешь. Вот я и старался работать, не жалел ни времени, ни сил. В инвестировании я нашел новую возможность для заработка, и «пробивал» эту тему, активно в ней развивался.

Проблема была в том, что Кира воспринимала инвестирование по-другому.

– Как? Как траты?

– Да, примерно так. Как некий источник постоянных рисков. Нет, я-то понимал, что инвестирование без риска невозможно, но также я понимал, что риски должны быть разумными, рабочими, и что вкладывать нужно на перспективу. Что результат может быть не сиюминутным.

Также я понимал, что на каком-то этапе полезны даже неудачные инвестиции. На тех проектах, которые «ушли в минус» или закрылись, я учился. Но Кира этого не видела, не понимала или не хотела понимать, хотя я пытался ей это объяснить.

В инвестициях она видела только трату времени, причем не только моего, но и нашего общего, семейного. Она все прозрачнее намекала, что то время, которое я трачу на инвестирование, я мог бы посвятить ей и планированию семьи. Все чаще заводились разговоры о ребенке.

– А вы не хотели детей?

– Нет, почему. Хотел, просто сначала хотел сделать финансовое положение нашей семьи более стабильным. Чтобы появилась какая-то финансовая подушка, чтобы приходилось поменьше переживать о том, что будет завтра. Хотя дело здесь даже не в этом, а в том, что Кира меня не понимала.

О деньгах разговоры тоже заходили. Да, во время ссор она могла заявить, что в золоте мы не купаемся, и на те деньги, которые я вложил в «минусовые» проекты, я мог бы что-то купить для семьи. И да, мне нечем было это крыть. Хотя ведь это я, по сути, заработал эти деньги, значит, мне ими и распоряжаться.

В общем, инвестиции были предметом для разногласий в нашей семье. Для меня инвестирование было чем-то большим, чем работа – потенциально прибыльной сферой, в которой можно расти и развиваться. Для жены – каким-то развлечением мужа, даже не хобби, причем даже не полезным, а вредным, мешающим, лишним. Конечно, эти разногласия отравляли наши отношения.

– Понимаю вас. И не было каких-то однозначных успехов, которые доказывали бы вашу правоту

– Да здесь дело было именно в том, как это воспринимала Кира. Если случался какой-то локальный успех, и один из проектов выстреливал и начинал приносить какую-то прибыль, она говорила что-то вроде: «Это временно». Зато неудачи она временными не считала! Для нее локальный провал был однозначной потерей денег.

И даже пример Дона не был для нее примером. Когда я говорил, что вот есть человек, и он успешный инвестор, в долгосрочной перспективе, она не верила, причем не в то, что так можно в принципе. По сути, она не верила, что я тоже так смогу. В ее словах все чаще сквозило что-то вроде: «Ну это Дон, у него своя история, а это ты».

– Как-то это не очень красиво. Демотивирующе, что ли

– Ну да, поддержки никакой, хотя на поддержку жены как раз и стоит надеяться. Зато ссор и лишних нервов хоть отбавляй. Конечно, это демотивировало. Может, даже заставляло совершать ошибки. Тем более что проблем со временем становилось все больше.

– В инвестировании или в семье?

– И там, и там. Хотя в инвестировании, казалось, вообще не намечалось никаких проблем, даже наоборот. Был проект, в который я уже давно вкладывался. И он, если честно, был одним из моих любимых. Именно поэтому я инвестировал в него около года. Считал этот проект очень перспективным.

– Очень перспективным, но при этом приходилось вести его больше года? Разве по-настоящему хороший проект не дает результаты быстрее?

– Все зависит именно от проекта: от его масштабов, от сложности, от того, сколько людей задействовано в его разработке. По сути, я уже финансировал работу небольшой веб-студии. С ними я работал и раньше: они создали небольшой веб-проект, который потом хорошо продали.

А здесь их идея была уже гораздо масштабнее. Они замахнулись на создание платформы для бизнесменов, которая давала бы предпринимателям сразу кучку инструментов и возможностей. Это была бы и некая соцсеть для делового общения, и платформа-гарант, защищающая сделки, и так далее. В случае успеха и получения первой популярности эта платформа могла бы очень серьезно разрастись. Я, если честно, видел в этом проекте огромный потенциал и поэтому был готов вкладываться. Все траты потом бы окупились.

Вкладываться становится все сложнее

Инвестиции в долгосрочной перспективе становились проблемой. Свободных денег на финансирование работы целой веб-студии, пусть и небольшой, у Влада уже не хватало. И он решил подтянуть к этому Дона.

– Идея казалась просто блестящей. У Дона были деньги, он мог оценить всю перспективность и привлекательность этого проекта. Плюс, я мог показать ему, что нашел такой интересный проект. Ученик доказал бы учителю, что научился, что разбирается. Хотя я, конечно, не делал на этом ставку, но что-то такое, на уровне подсознания, было.

Ну и на помощь от друга я тоже если не рассчитывал, то, по крайней мере, надеялся. Потому что за эти годы Дон уже стал для меня другом – старшим и более опытным, таким, который может подсказать что-то дельное и в личной жизни. Да он и подсказывал.

Дон отлично знал положение наших с Кирой дел. Он уже был вхож в семью. Бывал на наших праздниках, мы вместе выбирались в какие-то поездки и путешествия, пару раз летали отдыхать – в Испанию и Францию. Кира даже познакомила его с Моникой, своей лучшей подругой.

– А сколько лет Дону? Я к тому, что рядом с таким успешным мужчиной наверняка должна быть достойная женщина. Неужели он не был женат? Или это не было принципиальным моментом?

– Сейчас ему 46 лет. Конечно, Дон был женат. Но к моменту знакомства с Моникой он уже несколько лет как был в разводе. И с этой позиции он и давал мне свои советы.

А я советовался с Доном по поводу того, что же мне делать с личной жизнью, с браком. Ну а почему нет? Тем более что в браке у меня наметился серьезный кризис.

Чем больше денег требовало финансирование веб-студии с ее проектом, тем сильнее мы с Кирой ссорились. Может, сейчас я утрирую, но ощущение у меня было именно такое. Кира уже просто пилила меня, постоянно упрекая в том, что я трачу не туда, что свободных денег вообще нет. По ее словам я был чуть ли не наравне с алкоголиками, наркоманами или лудоманами – тратил деньги так же бездумно, только не на выпивку или ставки, а на инвестиции.

При этом я не уделял времени ей, не хотел детей, постоянно пропадал на работе. А я там пропадал потому, что не находиться дома и не слышать ее упреки! На работу я уже просто убегал. Насчет обвинений о детях я тоже уже говорил – они были просто смешными. Детей мы бы, конечно, завели – со временем, когда я бы прочнее стал на ноги.

Но с таким отношением… какие дети? Тем более что Кира все чаще начала заговаривать даже не о том, что в нашей семье нужно что-то менять, а о том, что наш брак был ошибкой, что нам, может быть, стоит разойтись.

– Ого! И как же вы реагировали?

– Сначала я старался сглаживать углы, делать шаги навстречу. Даже искал какие-то компромиссы: пытался больше бывать дома, почаще куда-то выбираться вместе с Кирой, делать ей какие-то подарки и приятные сюрпризы.

Но я видел, что все это не помогает. И на каком-то этапе я стал задумываться: может, Кира права и нам действительно стоит разойтись? Раз все так плохо?

– А у Дона совета спрашивали?

– Конечно, и не раз. И каждый раз он советовал не терпеть.

Поначалу его слова казались мне какими-то слишком, что ли, радикальными. Может, Дон дает такие советы на эмоциях, потому что все еще обижен на свою бывшую жену, которая уходила от него с бракоразводным процессом. Эта была моя основная версия.

Но потом, со временем, я все чаще стал думать: «Может, Дон прав?» Почему я должен терпеть, действительно. Почему должен тратить нервы, которые и так были уже хорошенечко измотаны. Почему вообще жена, тот человек, который должен меня поддерживать в трудные моменты, в эти самые трудные моменты создает мне дополнительные проблемы?

Денег не хватает, но в перспективе они появятся. Нужно только потерпеть. А Кира не только не терпит, но еще и накручивает. Она не может подождать, пока этот долгожданный проект наконец-то запустится, и оценить результаты? Она не понимает, что мой успех – это наш общий успех, успех нашей семьи? Не понимает. А раз так, то, может, у нас и семьи по факту нет, и наш брак действительно является ошибкой.

Тот же Дон, в конце концов, как-то же пережил развод, да еще и с дележкой имущества. И ничего, не унывает, живет лучше прежнего, и даже за Моникой ухлестывает, а она моложе его лет на 15. Хотя как ухлестывает: у них было все серьезно, Моника была вполне официальной подругой Дона.

– И вы в итоге прислушались к советам старшего товарища?

– Да, я решил просто стоять на своем и не уделять такого внимания обвинениям жены. Вместо этого лучше я уделю внимание работе и вкладам в любимый проект, где как раз намечался прорыв. Точнее, тому, чтобы привлечь Дона к инвестированию, у меня-то свободных денег уже не было.

Дона в итоге не пришлось долго уговаривать: он очень быстро оценил перспективность проекта и согласился в него вкладываться, за 15% от будущих прибылей.

А Кире, когда она решила затеять следующий скандал, я высказал все, что надумал. И даже жестче, чем собирался. Я предельно ясно объяснил, что инвестирование для меня – это не игрушки, не развлечение, не зависимость, а способ заработать и реализоваться. Это такая же работа, как и в компании, в офисе, сложная, требующая усилий, времени и нервов. И ее я делаю не только для себя, а для семьи, и для нее, жены, и для будущих детей. И если Кире так сильно все не нравится, она может проваливать.

– Радикально. И что жена?

– Она все поняла, отреагировала очень спокойно и скандалов мне больше не устраивала. А через две недели взяла свои вещи и, пока я был в офисе, съехала. И я получил письмо от ее адвоката. Кира подала на развод.

Вкладывал не туда?

В результате Владу пришлось решать сразу несколько проблем, одна другой серьезнее. Кира ведь тоже захотела разделить имущество и у нее, естественно, были все шансы получить часть активов нашего героя, ведь брачного договора они не заключали. Меж тем в инвестировании проекта наступил критический момент.

– Через пару месяцев планировался запуск проекта, а денег платить зарплату сотрудникам веб-студии у меня не было. И все из-за развода. Развелись мы очень быстро и имущество, благодаря адвокатам, поделили тоже за считанные недели. Но в результате я был не просто на мели, а в финансовой яме.

Да и в моральной тоже. Я не ожидал, что Кира поступит так. Не думал, что она бросит меня в такой важный для меня жизненный момент. Не ожидал, что она будет так добиваться разделения имущества как раз тогда, когда мне так нужны деньги. Точнее, не мне, а проекту.

Я чувствовал себя преданным и раздавленным – настолько, что только выдохнул, когда закончились все юридические разбирательства и передачи активов. К тому моменту я ничего уже не хотел. А ведь нужно было еще решать вопросы с финансированием студии.

Вся надежда ложилась только на Дона. Он, кстати, к этому времени женился на Монике, поэтому казалось, что мы живем с ним на разных планетах. У меня все было отвратно, у него – прекрасно. Но я, в принципе, был только рад за друга. И рассчитывал, что он меня подстрахует, ведь он замечательно понимал положение дел.

Дон согласился покрыть все расходы на зарплаты сотрудникам веб-студии, за этот месяц и за следующие три. Но при условии, что его процент возрастет с 15 до 20%. По сути, это исключало мою долю.

– Ничего себе, друг. Как-то это похоже на шантаж

– Может быть, но что мне оставалось делать? Отложить запуск проекта до лучших времен? Так ребята из веб-студии могли разойтись, не ожидая каких-то мифических денег. А если за то время, пока мы откладываем, конкуренты запустят что-то подобное? Работать месяцами бесплатно тоже никто бы не стал, да и нереально это, в условиях американского бизнеса.

Поэтому я подумал и согласился. В смысле отказался от своей доли в пользу Дона

– Какой-то нож в спину. А как же дружба?

– А в бизнесе есть место для дружбы? Я на личном примере убедился, что нет. Воспользовался ли Дон ситуацией? Да. Достаточно ли он вложил, чтобы столько получить? Кто знает. Общаюсь ли я с ним после запуска проекта? Нет.

Зато Дон продолжает отлично общаться с Кирой. Она – частая гостья в его доме и продолжает быть лучшей подругой Моники. А вот с некоторыми другими подружками рассорилась, когда мы расстались. И одна из этих подружек призналась мне, что сама не раз слышала, как Моника советовала Кире бросить меня. И это когда Дон, напомню, советовал мне бросить Киру. А теперь Дон с Моникой вместе, и у Дона моя доля в проекте, который набирает обороты.

Можно дать много оценок. Кто предал, кто сглупил, кто проявил недальновидность, кто – беспринципность. Но какой в этом теперь практический смысл? Ну да хоть интересный проект запущен.